Дети боярские, или История одного русского рода
Наверное, все мы в детстве, а кто и в отрочестве, читали русские былины – «Илья Муромец, роду крестианскова, Добрыня Никитич, боярский сын, Алеша Попович, роду поповскова…». С происхождением или представительством двух персонажей более-менее ясно, а вот кто такой Добрыня Никитич? Что за «боярский сын»?
Дети боярские – это часть высшего сословия на Руси. Все высшее сословие состояло из бояр, мужей княжих, дворян и детей боярских. Впоследствии первые две группы исчезли, а две последние группы слились, и стали называться дворянами. Произошло это в 17-18 веках.
Само слово дворяне означало, естественно, двор – княжеский, а затем государя. Первые дворяне составляли княжескую дружину. Н.М. Карамзин в своей «Истории государства Российского» пишет: «Что прежде называлось дружиною Государей, то со времен Андрея Боголюбского уже именуется в летописях Двором: Бояре, Отроки и Мечники Княжеские составляли оный. Сии Дворяне, первые в России, были лучшею частию войска. Каждый город имел особенных ратных людей, Пасынков, или Отроков Боярских (названных так для отличия от Княжеских) и Гридней, или простых Мечников, означаемых иногда общим именем воинской дружины. Только в чрезвычайных случаях вооружались простые граждане или сельские жители; но последние обязаны были давать лошадей для конницы».
Дворяне – всегда было понятием военным. Говоря современным языком, дворяне – это офицерство. Точнее, потомственное офицерство. Потомственный высший военно-боевой состав. Служилое военно-дворянское сословие. Здесь есть некоторая тавтология, но это – принятый термин. Как пишет А.А. Танков, ссылаясь на русского историка Н.И. Иванова, «в княжескую дружину принимались лица не только выдававшиеся храбростью и заслугами, но и отличенныя породою». Это звучит не очень политкорректно, но тому, кто принимал в дружину, было виднее.
Бояре были самым высшим звеном власти и службы на Руси. Поначалу бояре и дети боярские были самые приближенные к князю люди, костяк его дружины, боевые товарищи, дети и близкие родственники князя. Княжеств, естественно, на всех не хватало, и бояре становились советниками, думцами князя. Их дети и были дети боярские. Поначалу это название имело буквальное значение. И поскольку оно несло определенную и важную сословную посылку, то дети и внуки детей боярских продолжали называться детьми боярскими. Они постепенно составили довольно многочисленную группу и образовали средний и младший военно-служилый контингент в войсках. Это, конечно, не считая низшие категории в войсках, но те к служилым не относились. Говоря опять же современным языком – дети боярские обычно занимали должности от рядовых (правда, в дворянской и поместной коннице) до майоров, в зависимости от боевого опыта и выслуги лет. Полковничьи и генеральские должности занимали князья, стольники, воеводы.
Сначала бояре и дети боярские имели первенствующее значение по отношению к дворянам, как людям, составляющим княжеский двор. В дружине понятия дворян и детей боярских практически сливались, хотя еще в первой половине 16 века дети боярские продолжают составлять высший сравнительно с дворянами класс. Но потом, с возвышением понятий государя и его двора, статус дворянина начинает превосходить статус сына боярского. В 16-17 вв. оба понятия в отношении воинской службы, во всяком случае, в Курском крае, практически всегда употребляются вместе, как «дворяне и дети боярские», что означало военно-дворянское служилое сословие, в противоположность остальному населению, «мужикам». Как дворяне, так и дети боярские «служили с поместий».
До 18 века понятия дворяне и дети боярские было синонимом воинов. Как пишет А.А. Танков, выражение «послать вперед дворян и детей боярских» было равносильно выражению – направить лучшие части конных войск. Но это было не всё. При устройстве курских городов и крепостей дворяне и дети боярские были еще и военными инженерами и строителями – крестьян-то в тех краях практически не было. Как отмечают историки, они, дворяне и дети боярские, были самым культурным слоем общества, носителями культуры, оказывали нравственное влияние на население и на условия его жизни.
В 18 веке понятие «дети боярские» для служилых людей исчезает, остается термин «дворяне». Для уходящих в отставку с воинской службы на свое поместье, в особенности для тех, кто не служил во времена 1-й ревизии (1720-е годы), термин «дети боярские», как и «дворяне» часто, особенно у малопоместных, заменяется понятием «однодворцы». Более того, ушедшие с воинской службы «на землю» обычно в итоге перетекали в свободные, или вольные крестьяне, которые потом получили официальное название «казенные крестьяне» или «государственные крестьяне». В любом случае, уход с военной службы во многих случаях означал конец дворянства. Некоторые потом возвращались на воинскую службу и получали обратно дворянский титул, но после специального рассмотрения.
В 1566 году Иван Грозный определил три разряда служилого сословия. Высший разряд были дворяне – московские, жильцы и городовые. Московские владели землями в Московском уезде, жильцы служили в Москве, но земель в Московском уезде не имели, и городовые служили в других городах. Второй разряд назывался, как и прежде, детьми боярскими. Они пользовались одинаковыми с дворянами правами, но по службе занимали, как правило, меньшие должности. Они могли перейти в первый разряд за воинские заслуги. К третьему разряду относились стрельцы, пушкари, копейщики, затинщики и прочие служилые люди. Они могли быть из дворян, но не из крестьян и холопов. Из них составлялись воинские подразделения, которые возглавлялись дворянами и детьми боярскими. Первые два разряда служили «по отечеству», то есть наследственно, в чине своих отцов, как правило, с поместий. Третий разряд служил «по прибору», то есть по набору.
При сыне Ивана Грозного, Федоре Иоанновиче (1584-1598 гг.), в составе русского войска было 80 тысяч дворянской конницы, и дворянские конные полки составлялись из дворян и детей боярских. Дворяне большие (то есть бояре) получали жалование 70-100 рублей в год, «середние» 40-60, дети боярские 20-30 рублей в год.
Дети боярские были совершенно незаменимой частью русского войска. На южных границах Курщины, у Дикого поля, выполняли функции разведчиков, вступали в бой, ведя свои десятки и сотни, организовывали оборону городов и крепостей, были «осадными головами» при штурме крепостей и несли все тяготы воинской службы. За свою службу они получали оклады в виде поместий, земельных наделов, помимо обычного денежного содержания. Это и было «испомещение».
Было два основных механизма получения поместий – либо обычным порядком, при очередном призыве на воинские сборы, когда указом поименно объявлялось, кто какой надел и какую денежную сумму получает, либо по челобитной самого дворянина или сына боярского, или его служилых сыновей, просящих государя за отца.
И вот здесь на сцену выходит мой первый предок Иван Клёсов (род. ок. 1580 г.) – первый, конечно, по существующим упоминаниям в архивах – которому в 1639 году по челобитной его сына Кирея (род. ок. 1605) указом было выделено 300 четвертей (чет) земли (180 гектаров). Вот как повествует об этом источник (РГАДА, ф. 1209, оп. 188, дело № 15684, стр. 159):
Лета 7147 года (1639 год) апреля в 12 день по государеве цареве и великом князе Михаиле Федоровиче всея Руси грамоте Ивану Клёсову, сыну боярскому рейтарской службы по челобитью курчен кормовых детей боярских Кирея Клёсова, Фрола Евсюкова да Дениса Пыжова да Мина Вожова да Остаха Шипилова и по наказу стольника и воеводы Ивана Васильевича Бутурлина в Курецком стане Курского уезда были отписаны угодья и урочища с устья вверх по Хмелевскому колодезю да от устья ж Хмелевского колодезя вниз по Пруту по правую сторону речке Прута и написано по сыску усадище усть Хмелевского колодезя и дикого поля и дубровы по описи сто чети в поля а в дву по тому ж по государеве цареве и великого князя Михаила Федоровича всея Руси грамоте и по сыску.
Расшифровывается этот непростой текст по отписным землям с помощью объяснений А.А. Танкова: «местному воеводе предписывалось послать – кого пригоже на место нахождения поместья и произвести сыск окольными и тутошними людьми по поводу справедливости оснований, по которым челобитчик просит записать за ним это поместье, а затем измерить землю поместья… разверстать ее на три поля и определить, сколько четвертей придется в одном из них. Обыкновенно в Курском крае измерялась только некоторая часть земли, в состав ее входила пашня, перелог, дикое поле, дубрава на пашню, пашня, поросшая лесом, и эта часть считалась одним полем. Умножением этой части на три определялась величина поместья». Следует добавить, что «а в дву потому ж» означает, что «в двух остальных полях по стольку же».
Через полсотни с небольшим лет, в «Разборной книге детей боярских по городу Курску и Курскому уезду 1695 года» (ГАКО, ф. 1555, оп. 1, дело № 168, лист 678) впервые упоминается деревня Клёсова. Еще через 15 лет, по ландратской ревизской переписи, деревня Клёсова шла по разделу «Рейтары и однодворцы», в ней было 12 дворов и жили 35 человек (из них семь взрослых мужчин и девять женщин, остальные – дети), у всех фамилия – Клёсовы.
Здесь следует отметить, что фамилии до 15 века не встречаются даже у бояр. В конце 15 века фамилии дворян встречаются все чаще. В 16 веке уже практически все дворяне и дети боярские Курского края имеют фамилии, в отличие от более низких сословий, у которых фамилии стали появляться только в 19 веке. То, что в 1639 году у упомянутых выше курчен перечислены фамилии, относит их к довольно высокому сословию. Само понятие «курчане» или «курчене», по А.А. Танкову, указывает на принадлежность к дворянам и детям боярским, «и противополагается лицам других чинов и разрядов, низших по отношению к этому понятию». Указ царя Федора Алексеевича 1678 года гласит: «холопей боярских и стрелецких и казачьих и неслужилых никаких чинов отцов, детей и братьев и племенников отнюдь никого детьми боярскими у верстания не называли и поместными и денежными оклады их не верстали».
В 1604 году, когда сыну боярскому Ивану Клёсову было 24 года, в истории России началось Смутное время. Завершал свое семилетнее правление Борис Годунов, который внезапно умер в апреле 1605 года. Конец его царствования был для российского государства катастрофическим. Разорения южных земель татарами, чума, четыре неурожайных года подряд. Наконец, все усиливавшиеся слухи о чудесном избавлении царевича Дмитрия, сына Ивана Грозного, по официальным сведениям погибшего в 1591 году в возрасте 9 лет. Пошли народные волнения с упоминаниями кары Божьей, потому что царствование Бориса незаконно, достигнуто неправдой, и добром не кончится.
В октябре того же года Димитрий Самозванец (Лжедмитрий I) вошел в пределы Московского государства и направился к Курскому краю. Путивль, верный Борису Годунову, поначалу встретил поляков и казаков Димитрия «огненным боем», но воевода Путивля был повязан своими же, и город в ноябре был сдан. Вскоре был сдан и Курск, но сдан стрельцами. После смерти Годунова русское войско перешло на сторону Димитрия. В июне 1605 года был убит наследник Бориса Годунова, царевич Федор, в июле Димитрия признала как своего сына вдова Ивана Грозного, она же мать царевича Дмитрия, и в конце того же месяца Димитрий венчался в Москве на царство. Но ненадолго, был убит меньше чем через год, в мае 1606-го. Мать царевича перед этим повинилась, что признала не по правде. Царем стал Василий Шуйский, на четыре года. Городовые дворяне, в том числе курские, на избрании нового царя не присутствовали.
Смутное время продолжалось... Появился Лжедмитрий II, «тушинский вор», пошли бунты против Шуйского, в Тушине в 1608 году образовался параллельный «царский» двор, и было «Московское осадное сидение». Впоследствии за «осадное сидение и неотъезд к Тушинскому вору» дворянам и детям боярским по указу царя Василия Шуйского активно раздавались «в вотчину из поместья со ста четей по двадцати четей». То есть поместья увеличивались на 20% по территории. Эти грамоты при следующем царе, Михаиле Федоровиче Романове, надо было обменять на новые в поместном приказе после проверки.
Примерно к тому же времени, а именно в «Актах Московского государства» за 1605 год (том 1, стр. 76), относится перечень награжденных Кромских казаков, которые в «Новегородке (Новгород-Северский) сидели в осаде», и среди награжденных – Фролка Клесов: «Да сверх росписи по приговору боярина и воеводы князя… да окольничево и воеводы… дано государева, царева и великаго князя Бориса Федоровича всеа Руси жалованья Кромским казаком: …Фролку Клесову. Всего девяносто одному человеку, лутчим из них пятидесятником и десятником и раненым трехнадцати человеком по сукну по доброму по четыре аршины сукно, а семидесять осми человеком по сукну по середнему да по два рубля денег человеку».
Тем временем татары, пользуясь политической и военной неразберихой в центре Московского государства, усилили набеги на Белгородско-Курский край. Помимо татар, в сюда вторгалось множество казачьих и прочих «воровских» отрядов, что держало дворян и детей боярских в постоянном напряжении и в боях. В августе 1610 года в городах Курского края была получена из Москвы грамота, в которой говорилось: «Видя междоусобие между православными христианами, польские и литовские люди пришли в землю Московского Государства и многую кровь пролили, церкви и монастыри разорили, святыне поругались и хотят православную веру в латинство превратить; Польский король стоит под Смоленском, гетман Жолкевский – в Можайске, а вор – в Коломенском, литовские люди по ссылке Жолкевским, хотят Государством Московским завладеть, православную веру разорить, а свою латинскую ввести».
Через четыре месяца Лжедмитрий II был убит. Война с поляками продолжалась, и в 1611-1612 годах князь, стольник и воевода Дмитрий Пожарский и нижегородский гражданин Кузьма Минин формируют в Ярославле народное (земское) ополчение, которое в октябре 1612-го освобождает Москву от поляков и литовцев. По прошествии шести лет вышли «боярские приговоры» о награждении казаков, что сидели в ополчениях 1611-12 гг. под Москвой и в дальнейшем честно служили новому царю, тем, что им предоставлялась возможность по желанию «поверстаться и испоместиться», то есть перейти в дворянское сословие.
Все это Смутное время, все девять лет войн, неразберихи и рваного межцарствия, курские дворяне и дети боярские продолжали нести полковую, городовую и сторожевую службу, при всей ее нестабильности и неустройствах.
В 1613 году на престол всходит Михаил Федорович Романов, в свои неполные 17 лет. Из Курского края на Соборе 1613 года, избравшем государя, была целая делегация из дворян и детей боярских. Все они подписались на Утвержденной грамоте за Курскую землю.
Период царствования Михаила, с 1613 по 1645 год, для дворян и детей боярских курчен был насыщен военно-боевыми событиями. Это было время упорядочения и устройства государственной жизни, время возрождения России, но и время на юго-западных границах смертельно опасное. Так в чем мог принимать непосредственное участие сын боярский рейтарской службы Иван Клёсов?
За год до воцарения Михаила, в 1612 году, польский гетман Жолкевский напал с 70-тысячным войском («поляковъ, запорожцевъ и всякаго сброда») на Курск, по дороге взяв Белгород, Путивль и Орел. Поляки не смогли овладеть городом, и после более чем месячной осады отступили. Вообще картина была до мурашек по коже русская – поляки штурмуют крепостные стены Малого Острога, в котором укрылись немногочисленные защитники, а те ходят «крестным ходомъ вокругъ со списком съ чудотворнаго образа Знаменiя Пресвятыя Богородицы Курскiя (настоящая икона была въ Москве)». Потом, воодушевившись, открыли ворота и ударили по осаждающим с такой силой, что «Жолкевский после этого приступа решилъ отступить отъ Курска». Потом последовал еще удар осажденных, и «когда после вылазки Жолткевский узналъ размеры потери поляковъ, то онъ въ ту же ночь потихоньку удалился отъ Курска, такъ что, когда утромъ куряне со стены крепости взглянули на вражiй станъ, то сразу не поверили своимъ глазамъ: место стана было пустынно и безмолвно». В честь этого в городе был основан Знаменский монастырь.
В том же 1616 году литовские войска вторглись в Курский край, и против них был послан отряд в 340 конницы курских детей боярских, вместе с отрядами из Путивля и Чернигова. В 1617 году литовцы опять появились в крае, и из Курска в передовой полк было направлено 380 дворян и детей боярских, и «с огненным боем атаманы и казаки и стрельцы». Литовцы отошли. В 1618 году – следующий набег в Курский край литовцев, и по указу государеву войскам предписывалось, чтобы «береженье держать великое, чтобы Литовские люди и русские воры на них в походе украдом и обманом не напали и какого дурна не учинили». Царский указ к воеводам Курского края в 1620 году предписывал «держать дворян и детей боярских о дву конь» на случай прихода крымских татар. В итоге польский и литовский королевичи прислали с царю Михаилу послов для заключения мира, который и был заключен – «мирное постановление на 14 лет… с первого декабря нынешнего 127 (1619) года до лета 7141 (1633)».
В 1632 году литовцы и татары напали на Белгород, татары взяли много пленных, и приблизились к Курску; объединенный отряд детей боярских Курска и Рыльска разбил татар в сражении. Путивляне отбили нападение литовцев. В 1633 году польское войско разорило Белгород и поместья вокруг города. Ободренное успехами, другое польское войско, под командованием гетмана Вишневецкого, направилось на Курск, осадив его и после долгого времени, разорив окрестности, не взяв города, и потеряв много людей убитыми и ранеными, отступило в свои пределы. Поляки вторгались в Курский край и в следующем, 1634 году, и осадили Курск. Воевода Петр Григорьевич Ромодановский так описывает это событие: «Апреля в 4-й день пришли под Курск из Комарицкой волости Литовские люди и Запорожские Черкасы… да четыре пушки с ними наряду, а с ними войска 12000 человек и приступили к городу и острогу многими приступы с примёты (горючие вещества) и хотели город (крепость) зажечь, а слободы разграбить. И я… послал на вылазку голов, а с ними Курчан детей боярских и всех ратных людей, и головы с Курчаны на вылазке многих Литовских людей побили и языки поимали 13 человек, языки от ран помирали, а мы слобод около острога жечь не дали. А стояли Литовские люди под Курском апреля с 4-го дня по 16-е число и пошли они от Курска тою же сакмою, что приходили в прошлом году под Курск».
В ответ военные отряды Курского края взяли приступом такие значительные города Польского королевства, как Борзна и Полтава. Это вошло в историю как война России с Польшей 1633-1634 гг., мир в которой был заключен 17 мая 1634 года.
Так что военно-боевая служба дворян и детей боярских шла фактически непрерывно и интенсивно, в период формального мира и реальных войн. В то же время была налажена правильная организация выдачи жалованья, обмундирования (точнее, cукна и кирас – шили сами) и некоторого вооружения дворянам, детям боярским и вообще всем служивым людям. Дворянам и детям боярским были по повелению государя выданы поместные оклады. Среди получивших поместный, земельный оклад в 1639 году был Иван Клёсов.
В «Смотренной Книге Курска 1652 года» в разделе «Дети боярские, городовые» (РГАДА, ф. 210, Книги Белгородского стола, дело № 10, лист 191) указано, что Кирей Иванов сын Клёсов прибыл на службу на коне с пищалью, и жалован окладом в 300 чети (180 гектаров) и 10 рублев.
Кстати, 10 рублей по тем временам были неплохие деньги. Десятина земли, или примерно гектар, в первой половине 17-го века стоила – для дворцовых земель четыре рубля, для поместных земель три рубля с копейками, причем эта цена была практически неизменной от северных уездов Московского государства до южных.
Как видно, Кирей прибыл на очередной воинский призыв отнюдь не мальчиком – было ему 47 лет. Но по тогдашним порядкам дворяне и дети боярские служили всю жизнь в буквальном смысле – до смерти или тяжкого увечья. В отставку они выходили нечасто, как правило, по немощной старости или болезни.
В столбцах Белгородского стола «Сказки курчан о службе 1675 года» (РГАДА, ф. 210, Столбцы Белгородского стола, дело № 732, лист 40) отмечено, что Сергей Киреев сын Клёсов (рожд. ок. 1630), то есть внук Ивана, в докладе думному дворянину Семену Ивановичу Заборянскому сообщил, что служит Государеву службу в полку в сотенную с городом, имеет оклад 250 чет и денег 11 рублев, и земленой дачи поместье в 35 чет, крестьян и дворовых и задворных людей не имеет, и в прошлом 182 году (1674 г.) и нынешнем 183 году (1675 г.) в полку князя Григория Григорьевича Рамодановского с товарищи был в походе в малороссийских городах.
То, что сын боярский Сергей Клёсов не имел крепостных крестьян – вовсе не удивительно, поскольку в те времена, в 17-м веке, крестьян в Курском крае было очень мало. Все население состояло в основном из служилых людей. Это были фактически военные гарнизоны. У крестьянства, которое до 1591 года имело права свободного перехода, не было желания селиться в тех крайне опасных местах. Так что закон о прикреплении крестьян в Курском крае не имел почти никакого значения. Только в 18 веке крестьяне стали стекаться в тамошние уезды.
В другом документе, в «Разборной книге детей боярских по городу Курску и Курскому уезду 1695 года» (ГАКО, ф. 1555, оп. 1, дело № 168, лист 419) указано, что сын Сергея Клёсова Кондрат (рожд. ок. 1655) «служит по Курску полковую рейтарскую службу из детей боярских вместо умершего рейтара брата своего Максима Клёсова», и только что, в 203 году (1795 г.), он вернулся в отпуск из Казикерменского похода, где служит в полку стольника и воеводы Ильи Михайловича Дмитриева Мамонова, и поместье его, Кондрата, 30 чет. В Книге указано, что по докладу Кондрата «впредь на службе Великих Государей будет он на коне, ружья у нево государева каробин да пара пистолей и то ружье к походу и к стрельбе в целости». И было тогда Кондрату 40 лет. Оклад ему был положен 200 чет и денег 7 рублев.
Брат Кондрата, Василий Сергеев сын Клёсов, по тому же документу (лист 678) доложил, что служит по Курску городовую службу с разбору с 187 года (1679 г.) с окладом 150 чет и денег 6 рублев, и поместье его в деревне Клёсовой Курского уезда Курицкого стану 17 чет.
Здесь упоминаются полковая и городская службы детей боярских. Эти понятия нуждаются в определении. В отличие от службы городовой, гарнизонной, полковая служба была походной, боевой, в передвижном войске. Городовую службу дворяне и дети боярские несли в составе гарнизона в том городе, в каком были записаны и имели в уезде этого города поместье. Полковая службы была, понятно, более почетной.
Надо сказать, что военная служба в Курском крае, которая называлась «служба кровию и смертию», таковой и была. Из-за беспрерывной военно-боевой службы число погибших и раненых дворян и детей боярских было настолько велико, что привлечение нового пополнения проводилось жестко. В документах конца 16-го века говорится о силах «Турского, и Крымского, и Нагай, и Литовского короля, с ним же совокупишася ярым образом Полша, Угры, Немцы Лифлянские и другие Свейские». Удары этих сил обрушивались обычно на юго-западную со стороны Москвы часть государства, а именно на Курский, Рыльский, Путивльский уезды. Из Дикого Поля постоянно набегали татары, часто уводя в полон людей сотнями. Города и поместья подвергались жестокому разорению. Это держало дворян и детей боярских в постоянной разведочной и сторожевой службе.
Поражают громадные расстояния, которые должны были преодолевать регулярные сторожевые разъезды местных дворян, детей боярских и казаков в обширных степных окраинах Московского государства. В боярском приговоре 1571 года было сказано: «А посылати на Донецкия сторожи детей боярских… А служити с поместий и посадских земель, да с денежнаго жалования». Сторожевые разъезды отстояли друг от друга на полдня, на день, а порой и на два и три дня конного пути. Тем не менее, между ними была постоянная связь. В донецкой степи, например, было семь сторож (застав), причем ближайшая от Рыльска и Путивля отстояла на четыре дня конного пути, более 300 верст по лесам, болотам, степям. Последняя, седьмая, отстояла от Рыльска и Путивля на 430-450 верст. И все это – в пределах татарских кочевищ. Для доставки вестей бывшие на сторожах дети боярские должны были проскакать эти громадные протяжения, да еще часто по территории неприятеля. Так что сторожевая служба считалась исключительно трудной и опасной. Места те политы кровью дворян и детей боярских. Как пишет А.А. Танков, цитируя старые источники, «не столь часты деревья в лесу, как татарские кони в поле, их можно уподобить туче, которая появляется на горизонте и, приближаясь, более и более увеличивается. Вид их легионов наведет ужас на воина самого храброго. У каждого татарина имеется еще по две запасных лошади… в случае преследования татарин, несясь во весь опор, перескакивает с усталого коня на заводного, прежний конь начинает скакать с правой стороны своего хозяина, чтобы тот, в случае нужды, мог снова перескочить на него».
Вот с такой грозной силой и боролись ополчения дворян и детей боярских Курского края. Среди них были дети боярские Иван Клёсов и его сын Кирей, и сын Кирея Сергей, и сын Сергея Кондрат, и братья Кондрата Василий и Максим, и сын Кондрата Афанасий Клёсов. А также братья Кирея Савва и Лука Клёсовы, сын Саввы Остахей (сын боярский, призывы на службу в 1626 г., 1636 г., 1639 г. и 1645 г. ), сын Остахея Иван (рейтар, призыв 1675 г.), сын Ивана Михаил (рейтар, призыв 1697 г.), сын Луки Антон (сын боярский, призыв 1639 г. и 1645 г.), сын Кирея Прокофий (рейтар, призыв 1675 г. и 1682 г.), сын Прокофия Иван (рейтар, призыв 1697 г.), брат Ивана Антип (городовой службы, призыв 1697 г.). И, помимо них и вместе с ними Иов Клёсов и сын его Самойла (рейтар, призыв 1697 г.), Дементий Клёсов и сын его Афанасий (сын боярский, призыв 1630 г.), сын Афанасия Павел (рейтар, призыв 1675 г.), сын Павла Потап (копейщик, призыв 1697 г.,), Карп Клёсов и сын его Леон (рейтар, призыв 1697 г.), брат Леона Михаил (городовой службы, призыв 1697 г.), еще один Леон Клёсов и сын его Степан (того же призыва 1697 г., рейтар), Тимофей Клёсов и сын его Савва (сын боярский, призыв 1645 г.), Кирилл Клёсов и сын его Трофим (городовой службы, призыв 1697 г., и Захар Клёсов, пушкарь, призыв 1645 г. Все тридцать два Клёсовых – курские. Курчены, как тогда говорили.
Времена те для жизни в Курском крае были опасные. В переписных полоняничных книгах того времени шли бесконечные записи о татарских набегах на города, деревни и поместья и уводе ими пленников. Напомню, что поместье Ивана Клёсова было образовано в 1639 году. Через пять лет, в 1646 году на Курский уезд произошел крупный набег татар. Как пишет А. Танков, «из списка полоняников видно, что из 34 дворянских поместий Курского уезда были схвачены дворяне – старики и малолетние, дворянки – женщины и девушки, таким образом 34 дворянских семейства были повлечены татарами в тяжкое рабство. За ними вели крестьян с их семействами… Тридцать четыре поместья было разорено и дымилось в развалинах… Азиатские хищники, возбужденные своею хищническою удачей в Курском уезде, не спешили оставлять пределов Курского края, а двинулись своей ордой в Рыльский уезд. Здесь в начале они действовали успешно, но потом храбрый отряд рыльских ратных людей в жаркой битве с татарами отбил у кочевников Курчан детей боярских и их жен и детей, мальчиков и девушек, и крестьян с семействами их, всего – 439 человек». И далее – «недаром у каждого дворянина и сына боярского, у всякого помещика все его доспехи и вооружение висело на стене у его кровати».
«Татары идут, смерть наша идет!» – таков был вопль отчаяния мирного населения. Ратные же люди на конях – дворяне и дети боярские впереди всех, должны были немедленно – во всякое время дня и ночи схватываться с татарами и биться до последней капли крови. Обстоятельства жизни и быта Курского края в 16 и 17 веках были таковы, что изо всех ратных людей, стоять на первом месте приходилось дворянам и детям боярским, кроме того они были начальными людьми и над отрядами драгун, рейтар, казаков и проч.».
С этим и были связаны походы, в которые ходили внук Ивана Сергей и правнук Кондрат Клёсовы. Что же были за походы в полку Ромодановского в 1674-1675 гг., и что за Казикерменский поход в полку Мамонова в 1694-1695 гг.?
Походы с Ромодановским были частью операций, предпринятых царем Алексеем Михайловичем перед концом своего царствования, для утверждения за Россией правобережных территорий Малороссии. Левобережная сторона Днепра (со стороны России) была воссоединена с Россией еще после Переяславской Рады, в 1654 году. А правобережная оставалась под сильным влиянием турок. Гетманом на обеих сторонах Днепра, то есть единым гетманом Украины в 1674 году был признан Самойлович, но Дорошенко, прежний гетман Западной Украины, резиденция которого была в Чигирине, на правой стороне Днепра, не признавал Самойловича, и маневрировал между запорожскими и донскими казаками и Москвой. В то же время он заигрывал с турецким султаном, и по полученным сведениям, в ходе переговоров с московским представителем послал за подмогой к орде в Крым.
Самойлович слал депеши к царю про Дорошенко – «Не только к пашам, но к самому султану и хану знатных людей посылает, также и к полякам. …На эту сторону он никогда не переедет и старшинства с себя не сложит, того у него и в помышлении не было, нет и не будет… он из этого смех строит и между малороссийским народом разные всевает небывалые слова». Самойлович просил указа идти на Дорошенка, пока не пришли к нему турки и татары на помощь. Князь Г.Г. Ромодановский с войсками двинулся на Чигирин и осадил его, и Дорошенко, не имея от турок известий, и понимая всю безнадежность своего положения, сдал Чигирин и сложил с себя гетманство. Это был так называемый первый, но далеко не последний поход русских войск и украинских казаков на Чигирин. Собственно, это положило начало серии русско-турецких войн, а точнее войн Османского государства и союзного с ним Крымского ханства.
В продолжении этих войн и принял участие Кондрат Сергеев сын Клёсов. Казикерменский поход, который упоминается в Разборной книге детей боярских, был частью похода Петра I на Азов, так называемого «первого азовского похода 1695 года». Бомбардирскую роту вел бомбардир Петр Алексеев, он же bombardir Piter. Все лето царь Петр с 35-тысячным войском «добывал» турецкую крепость Азов, забросав ее тысячами бомб, но так и не взял, и осенью вынужден был отступить. Из всех воинских успехов были взяты только две каланчи. С этой воинской неудачи и началось царствование Петра Великого.
Тем временем отряд курян, среди которых был рейтар Кондрат Клёсов, под началом курского воеводы Ильи Михайловича Дмитриева-Мамонова в конце июля того же года взял турецкую крепость Казикермен в низовье Днепра. В штурме крепости принимали участие также гетман Иван Мазепа во главе казацкого войска, и боярин Б.П. Шереметев со вспомогательным московским конным и пешим войском. Обстрел крепости продолжался пять дней «неусыпно денно и нощно из пушек и мелкого оружия, бросаемый из мортир бомбы», по описаниям казацкого летописца Самийла Величка. По его же описаниям, «одного вечера в Казикермен было заброшено несколько десятков бомб и малых гранат, стреляли из всех обозов. Как будто от молнии, все было освещено в тот темный вечер». В итоге через подкоп стена была сломана, и объединенные войска ворвались в крепость. Рукопашный бой длился пять часов, и в итоге Казикермен капитулировал. Из двух соседних турецких крепостей, Аслам-кермена и Муберек-кермена, гарнизон бежал в Крым, бросив большие пушки. За эту операцию Мазепа был награжден орденом св. Андрея Первозванного.
В начале 18-го века передовые аванпосты служилых людей продвинулись к Донцу и Осколу, границы государства Российского стали уходить южнее и западнее, и для военно-служилых людей Курского края настало некоторое послабление. Дворянам и детям боярским было разрешено уходить в отставку и садиться на свою землю, в поместья. Говоря по-современному, становиться фермерами. Если раньше поместья давали только во временное пользование, на время воинской службы, то постепенно указ за указом ограничения снимались, права на владение поместьем стали переходить к прямым наследникам, к женам с детьми, потом к вдовам, и даже боковым родственникам. Когда у служилого человека «поспевали сыновья в службу», то они или «припускались» к отцу в поместье, или жаловались поместьем в отвод от отца. В итоге, когда с поместьями и их наследием наладилась относительная стабильность, оказалось, что многие дворяне и дети боярские не хотят всю жизнь таскать на боку саблю и призываться в войска до самой старости и смерти, и они стали переходить в помещики и прочие землевладельцы мирного времени.
Так стало образовываться сословие однодворцев, или испомещенных служилых людей и их детей. Как отмечает А.А. Танков, в 18 веке в сословие однодворцев перешли многие дворяне, желая освободиться от службы. В 19-м веке им дано было право доказывать свое дворянство и, доказав, выслуживать его обратно военной службой. Но многим фермерство было больше по душе. Окрестности деревни Клёсово:
Мои прямые предки после серии засух снялись всем большим семейством и в 1898 году уехали в Сибирь, в Томскую губернию, а потом в Черепаново Новосибирской области. Там они опять отстроились, и зажили крепким хозяйством. А потом наступила революция. Моего прадеда, священника Ермолая Клёсова, отца большого семейства, расстреляли. Тогда немало Клёсовых приговорили к высшей мере, безо всякой связи одного с другим. Любили в те годы это дело.
Отец мой, Клёсов Алексей Иванович, 1923 года рождения, закончил военное летное училище в 1941 году, войну завершил в войсках военного сообщения со взятием Кёнигсберга в апреле 1945-го, служил в Инстербурге (потом Черняховск) Калининградской области, затем в Риге, потом на ракетно-космическом полигоне Капустин Яр, и смертельно больным направлен оттуда дослуживать в Сочи.
Брат Евгений тоже продолжил потомственное офицерство, служил в военных сообщениях всю выслугу лет в Тюмени и Кемерово, затем на Кавказе. Я вот в США. Дочь с детьми, нашими внуками – постоянно живет во Франции. Нормальная биография. В самом деле, зеркало государства Российского с переходом в нынешние времена.
У меня – гаплогруппа R1a, восточно-карпатская ветвь. В Белграде я узнал, что моя фамилия происходит от старосербского «конный наездник», «кавалерист». Мой 67-маркерный гаплотип – следующий:
13 24 16 11 11 15 12 12 10 13 11 30 – 16 9 10 11 11 24 14 20 34 15 15 16 16 – 11 11 19 23 15 16 17 21 36 41 12 11 – 11 9 17 17 8 11 10 8 10 10 12 22 22 15 10 12 12 13 8 15 23 21 12 13 11 13 11 11 12 13
Каждое число здесь является характерным для моей ДНК (Y-хромосомы) и связано с такими же числами в ДНК моих прямых предков по мужской линии, за исключением тех, которые мутировали так, что число сдвинулось – обычно на одну единицу вниз или вверх. Чем древнее общий предок группы людей, тем больше таких мутаций. Иначе говоря, по числу мутаций можно рассчитать, когда жил общий предок группы людей.
Поэтому когда в апреле 2013 года мы устроили слет Клёсовых, предполагаемых потомков Ивана Клёсова, 1580 года рождения, собравшись в деревне Клесово Конышевского района Курской области, то пришли к выводу, что было бы интересно проверить, а в самом ли деле мы родственники, или, напротив, случайные однофамильцы. И вообще, прошло 430 лет со времени жизни предполагаемого общего предка, и мало ли что могло с тех времен произойти…
Шансы были в пользу того, что большинство из нас – родственники, потомки Ивана Клёсова, или, может быть, более раннего или более позднего общего предка. Мои предки уехали из деревни Клесово в конце 19-го века. Александр родился в деревне Клесово в конце 1940-х годов, как и его два сына, Александр и Сергей. У остальных ближние или дальние предки были тоже из деревни Клесово. Впрочем, среди нас был Константин, отец которого был из Симферополя, а дед – неизвестно откуда, хотя по рассказам отца иногда приговаривал, что он – «курский соловей». Поэтому Константин надеялся, что он тоже наш. В общем, для всех были заказаны ДНК-тесты. Для каждого из Клёсовых, собравшихся на слёт, был получен 12-маркерный гаплотип.
Оказалось, что у всех нас, кроме двух Клёсовых, 12-маркерные гаплотипы идентичны:
13 24 16 11 11 15 12 12 10 13 11 30
Это – так называемая первая панель маркеров на 67-маркерном гаплотипе, приведенном выше. Видно, что мои первые 12 маркеров точно такие же. Отрадно, что Константин, со своим дедом, «курским соловьем», оказался нашим родственником, обрел свою потерянную до этого родословную. 12-маркерный гаплотип у него точно такой же, как и у нас.
У одного Клёсова, Василия, гаплотип отклонился на одну мутацию (выделена):
13 23 16 11 11 15 12 12 10 13 11 30
Еще у одного Клёсова гаплотип оказался финно-угорским (или южно-балтийским, на 12 маркерах их надежно не различить), гаплогруппы N-M231:
14 24 14 11 11 13 11 12 10 14 14 30
Формально он отличается на 11 мутаций на 12 маркерах, и общий предок гаплогрупп R1a и N уходит вглубь на десятки тысячелетий. Но это количественное обсуждение здесь и не требуется, ясно, что кто-то из прибалтов (или уральцев) вытеснил предковый гаплотип Клёсовых, так сказать, в один ход, так что данный человек, хотя и носит фамилию Клёсовых, на самом деле относится совсем к другому роду. Ничего на самом деле в этом страшного нет, просто он уже не наш родственник.
Возвращаясь к гаплотипам Клёсовых гаплогруппы R1a, восточно-карпатской ветви, надо сказать, что на всех одной мутации мало, время жизни общего предка по одной мутации не посчитать, погрешность будет очень велика. Поэтому следующим шагом было выбрать одного Клёсова, помимо меня, определить для него 67-маркерный гаплотип, и сравнить с моим. Так и сделали. Гаплотип Александра, отца двух сыновей, оказался таким:
13 24 16 11 11 15 12 12 10 13 11 30 – 16 9 10 11 11 24 14 20 34 15 15 16 16 – 11 11 19 23 15 16 17 20 37 41 12 11 – 11 9 17 17 8 11 10 8 10 10 12 22 22 15 10 12 12 13 8 14 23 21 12 12 11 13 11 11 12 13
По сравнению с моим (повторяю его ниже) – в нем четыре мутации.
13 24 16 11 11 15 12 12 10 13 11 30 – 16 9 10 11 11 24 14 20 34 15 15 16 16 – 11 11 19 23 15 16 17 21 36 41 12 11 – 11 9 17 17 8 11 10 8 10 10 12 22 22 15 10 12 12 13 8 15 23 21 12 13 11 13 11 11 12 13
Для расчета времени жизни общего предка Александра и меня нужно число мутаций между нами разделить на константу скорости мутации 67-маркерного гаплотипа (0.12 мутаций на гаплотип на условное поколение в 25 лет), получить, что между нами – 4/0.12 = 33 → 34 условных поколений, то есть 850 лет, и полученное число разделить пополам. Получаем 425 лет до общего предка, то есть примерно 1588 год. Напомню, что по данным документальной генеалогии Иван Клёсов родился примерно в 1580 году. Здесь не нужно воспринимать полученное совпадение буквально, потому что надо учесть погрешности расчетов, но суть ясна – с хорошей вероятностью мы ведем родословную Клёсовых примерно с конца 16-го века… Потомки детей боярских…
Анатолий А. Клёсов,
доктор химических наук, профессор