Прилепин
Захар

Автор статьи: Рыльщиков Илья Валерьевич

Захар Прилепин (род. 7 июля 1975) – настоящее имя Евгений Николаевич Прилепин – русский писатель, филолог, публицист, общественно-политический деятель. Лауреат премии Правительства Российской Федерации в области культуры и ряда других премий.

Гаплогруппа: N1a-L550
Ветвь: Южно-балтийская

В середине осени 2017 года я договорился с писателем Захаром Прилепиным о том, чтобы сделать его Y-ДНК тест в московской Лаборатории ДНК-генеалогии. Для отбора проб были готовы специальные щёточки, которыми нужно было потереть с внутренней стороны щеки. И вскоре был получен результат ДНК тестирования на происхождение.

ДНК-тест Захара Прилепина дал достаточно распространённый для русских людей результат – он показал гаплогруппу N1a. Гаплотип был получен сперва в коротком, 18-маркерном формате, однако и это показало интересные параллели. Сразу привлекло внимание то, что Захар оказался всего в трёх мутациях от потомка Рюрика Пузыны и в четырёх мутациях от потомка Рюрика Татищева.

Расчёт на калькуляторе Килина-Клёсова, впрочем, существенно отодвинул время жизни общего предка Пузыны и Прилепина вглубь веков. Мы понимали, что была высока вероятность мнимого, случайного сближения гаплотипов, которое нередко встречается. Обычно вопрос решается при помощи специализированного SNP-тестирования, позволяющего подтвердить или опровергнуть отнесение к той или иной ДНК-линии. Интрига сохранялась!

Согласитесь, было бы символично и воистину прекрасно, если бы автор книги «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы» вдруг узнал, что он может, мысленно обращаясь к Пушкину, Чаадаеву и Вяземскому, а ещё ко всем Толстым, к историку Татищеву, к Дмитрию Донскому, к Александру Невскому, к Ярославу Мудрому и ещё много к кому, произнести, например, следующую фразу: «ну что, братья, принимайте в свои объятья – во времена Иисуса Христа, или быть может Аристотеля, или Юлия Цезаря жил наш общий предок».

И вот углублённый ДНК анализ дал окончательный вердикт: Захар Прилепин относится к субкладу N1a-L550. Проверка других, известных нижестоящих снипов дала отрицательный результат (иными словами, принадлежность к «ветви Рюриковичей» не подтвердилась). То есть снип L550 у Захара – терминальный, или конечный. Разумеется, это только на сегодняшний день. Его собственная ДНК-линия, отходящая от общего древа в узле L550 обязательно есть, но ещё не открыта наукой. У Рюриковичей – другая ветвь, отходящая от того же узла.

Получается, что родовая ветвь Захара Прилепина отошла от общего ствола около 3000 лет назад или, быть может, чуть раньше. Он один-единственный пока тут, поскольку его веточка, отходящая от L550, где-то спряталась среди других ветвей. Вот, например, на другой отходящей от L550 ветви L1025 «сидит» чуть ли не полтысячи человек. А у Захара получился уникальный результат!

Если пересчитать результаты из баз ДНК в процентном соотношении и представить, что все россияне прошли ДНК-тест на гаплогруппу, то мы бы запросто увидели, что пара миллионов современных людей происходят от того предка, который жил чуть больше 3 тысяч лет назад и был прародителем ветви L1025. А он, прародитель L1025, с многомиллионным сегодняшним потомством, он ведь был какой-нибудь пяти- или десятиюродный брат своего почти современника – прямого предка Захара Прилепина. Вот такие чудеса. Вот такая неравномерность.

По большому счёту, нельзя сказать, что мы открыли новый снип, который на сегодняшний день является положительным только для одного человека, для Захара Прилепина. Снип должны характеризовать определённые соотношения и последовательности. Мы не знаем, какие именно ДНК-параметры характеризует именно этот снип, такой задачи не было. Но мы уверены, что такая веточка существует, мы точно знаем, что от узла L550, кроме имеющихся веток и веточек должна отходить ещё как минимум одна. Вот на ней-то и «сидит» Захар Прилепин и его кровные родственники по прямой мужской линии.

Чем замечателен результат нашего исследования? А тем, что цитата из романа «Обитель» о стреле, которая падала за спиной праотца, и о ядре, которое упиралось во встречный ветер, удивительно точно характеризует события, происходившие с родом самого писателя. За 120-150 поколений его родовая веточка едва не погибла, едва не пресеклась, истончала до волоска. Стрелы неприятеля, огонь, мор, болезни уничтожали её и угрожали ей. Может быть не один десяток раз над этой родовой веточкой нависала угроза гибели, полного исчезновения, а она всё-таки выжила, и с екатерининских времён, со времён славных военных побед Суворова, мы знаем, что она начала потихоньку разрастаться и крепнуть.

Эх, сложно удержаться, цитируем Захара Прилепина: «Артём забрался с головой куда-то в глубину, в нору, в собственное тепло, в детство, в материнскую утробу, в отцовский живот, в далёкое и надёжное, как земля, сердцебиение и смутноразличимое полузвериное бормотание прародителей, донёсших его суматошную, смешную жизнь из лесных, меж чудью и мордвой, дебрей, из-под печенежского копыта, половецкого окрика, из путанных перепутий меж Новгородом, Киевом, Суздалем, Рязанью и Тьмутараканью, из-под татарского меткого глаза, смуты и чумной заразы, стенькоразинских пожаров, через год на третий неурожаев, из-под копыт опричнины, петровской рекрутчины, туретчины, неметчины, кабацкой поножовщины, бабьего бесплодья, засухи и половодья, водяного, лешего, конного, пешего, порки на конюшне, соседской злобы, любого из его рода, застрявшего по пути на Божий свет посреди утробы, – донёсших вот сюда, на Соловецкий остров».

Многие даже не подозревают, что о предках огромного количества жителей современной России сохранено множество старинных документов. Эти документы находятся в различных архивах и хранят немало тайн. Большинство россиян вряд ли узнает, были ли их предки на Куликовом поле, но изучить историю своей семьи, скажем, до середины XVII века может каждый. Предки Захара Прилепина жили в селе Каликино, которое расположено на востоке нынешней Липецкой области.

История доносит до нас рассказы о Белгородской засечной черте и об отважных первопроходцах, заселивших русское Черноземье. Академик М.Н. Тихомиров отмечал, что: «есть что-то... чудесное в заселении обширных южнорусских степей, подвергавшихся постоянным набегам татар».  Очень интересны те люди – и Захара предки, и миллионов воронежцев, белгородцев, курян, липчан, тамбовчан, – которые раздвинули Россию на юг и оставили в своих владениях обширные плодородные чернозёмные степи бассейнов Дона, Воронежа, Оскола и Северского Донца. Этих людей можно сравнить с пионерами Фенимора Купера, разве что индейцев они не теснили, напротив, сами терпели жестокие испытания.

Кем были первые переселенцы, первые жители тех сёл и деревень? Откуда они пришли, при каких обстоятельствах? Что их заставило куда-то переселяться? Эти вопросы гораздо важнее выявления имён предков, живших триста лет назад. Нужно сказать, что верхнее течение реки Воронеж было уже заселено задолго до строительства оборонительного сооружения, Белгородской засечной черты. Засечная черта – это система оборонительных сооружений, применявшаяся с XIII века и получившая особое развитие в XVI-XVII веках на южных границах Русского государства. Она использовалась для защиты от нашествий, в частности крымских и ногайских войск и отрядов, а также в качестве плацдарма при наступлении на противника. Строительство, если считать со всеми изгибами восьмисоткилометровой Засечной черты, протянувшейся от Козлова (Мичуринска), через Липецк, Воронеж, Новый Оскол, Белгород и дальше на запад по р. Ворскла до украинской Сумской области, началось в 1635 году и продолжалось до 1658 года. От Козлова на восток в сторону Тамбова тянулась другая Черта, а за ней ещё одна.

В XVI столетии подобное оборонительное сооружение тянулось от Козельска до Рязани. Называлось оно – Заокская засечная черта. Одновременно с Белгородской или чуть позже были возведены Симбирская, Сызранская, Закамская, Изюмская засечные черты. Даже за р. Волгой в районе Царицына-Саратова-Казани строились подобные укрепления. Чем вам не Великая Китайская стена? Только эта стена, эти стены – наши, родные.

Крепость в селе Доброе Городище, в десяти километрах южнее с.Каликина, была построена в 1647 году. Но сёла на берегу р.Воронеж, в том числе и Каликино и соседнее село Доброе и другие ближайшие сёла и деревни образовались раньше, возможно, уже в конце XVI века. Из старинных документов мы узнаём о первых упоминаниях Каликина и Доброго. В 1610 году царь Василий Шуйский за Московское осадное сидение пожаловал Василию сыну Аввакумовову Давыдову по прозвищу Медведь 135 четвертей земли в Добром Городище. В 1607-1608 году по отдельным книгам за Василием Давыдовым в Добром Городище было уже записано 100 четей земли. Тогдашняя мера измерения площади четверть или четь - соответствует приблизительно половине гектара. В 1611 году московским правительством были подтверждены владения Ивана Михайловича Борятинского в Каликиной Поляне 48 четей, пожалованные ему королём Сигизмундом и царём Владиславом, и другие владения Борятинского – 100 четей, что даны ему были при Лжедмитрии I в Добринском Городище. Владислав Сигизмундович – это 1610 год, Лжедмитрий I – это 1605-1606 годы. 12 июля 1615 года была сделана запись Вкладной книги Новоспасского Московского монастыря о пожаловании в монастырь в вотчину села Доброго Городища с сёлами Ряжского уезда.

«Государь царь и великий князь Михаил Фёдорович всея Руси пожаловал в Дом ко всемилостливому Спасу в Ряском уезде на реке Воронеже, что с Чудовым монастырём вместе в Добринском Городище, да в селе Ратчине, да в селе Каликине Полянах, в вотчину для своего царского многолетнего здоровья, и по своих царских родителех. А по книгам письма и меры 1613 года Иосифа Секерина да Добрыни Русанова в селе Добринском Городище в Спаской монастырь пашни 155 четвертей, да в Ратчине Поляне 243 четверти, да в Каликине Поляне 644 четверти...».

Обратите внимание, в 1613 году в Каликине имелось более чем 300 гектаров пашни. Не «дикого поля», не целины, а пашни. Вероятно, этот достаточно большой земельный надел обрабатывался и до 1615 года. В 1627 году Доброе и Каликино входили уже в Лебедянский уезд, что подтверждают имеющиеся документы, до этого – в Ряжский. Можно предположить, что послужило толчком к дарению московским монастырям земель на берегу р.Воронежа молодым царём в 1615 г. Это был третий год после окончания Смуты, второй-третий год царствования династии Романовых. Возможно, за поддержку при воцарении влиятельную монастырскую верхушку нужно было отблагодарить, или же шёл активный поиск союзников Романовыми, пришедшими к власти в огромной стране, и у власти ещё не закрепившимися.

В книге «Белгородская черта» В.П. Загоровский приводит очень интересные для нас факты заселения в начале XVII века соседних с Добрым и Каликино земель: «Сравнительно спокойным районом оказалась и юго-восточная часть Лебедянского уезда, занимавшая территорию между Доном и Воронежем... На эти земли устремились крупные феодалы. Ещё в конце 16 века большая территория между реками Доном и Воронежем стала владением бояр Романовых... в 1613-1628 гг... приказчики боярина И.Н. Романова вывозили крестьян от мелких помещиков, другие крестьяне сами шли к крупному феодалу, особенно из разорённых польскими интервентами районов». То есть существуют документы, показывающие механизмы заселения крупным феодалом своих земель, расположенных в тридцати километрах южнее Каликина и Доброго. Резонно допустить, что при заселении Каликиной Поляны могли работать подобные же механизмы.

Достойна нашего внимания ещё одна выдержка. Она показывает, что в разорённой войнами и смутой стране не только крепостные уходили в южные земли государства: «Летом 1636 г. был объявлен в южных городах царский указ с призывом к «вольным, охочим людям» идти в Козлов и Тамбов, причём воеводы могли принимать на службу в новые города, кроме «вольных людей», тех крепостных крестьян, которые раньше были служилыми людьми: детьми боярскими, казаками, стрельцами и оставили службу после 1613 года. Этот указ открывал легальные возможности выхода из (крепостного) крестьянства группе бывших мелких служилых людей юга, разорённых польско-литовскими интервентами в 1613-1618 гг. или татарами и ушедших в крестьянство «из-за бедности». А.А. Новосельский справедливо отметил неопределённость формулировок указа, который был воспринят крестьянским населением чуть ли не как царское разрешение на выход из крепостной зависимости». Получается, что мелкие служилые люди безбоязненно шли в крепостные во время и после смуты, что между служилыми людьми и крестьянами тогда не было сословной пропасти, кастовой непреодолимой стены. Вообще, прослеживается какое-то легкомысленное отношение широких слоёв населения к крепостничеству, к перспективе на всю жизнь оказаться в кабале у помещика и на века сделать несвободными людьми своих потомков. Видимо, никто не мог предположить, что однажды наступит «золотой век Екатерины» и помещик для крестьянина станет и судьёй, и карательной системой, а крестьянин для помещика – практически собственностью.

Нельзя смешивать «крепостное право» начала XVII века (и не только начала, всего века), которое очень сильно отличалось от «крепостного права» XVIII века, особенно второй его половины. Кроме того, после десятилетий войн и смуты крепкая власть и крупное «предприятие» в лице новоприбывших монастырей должно было только обрадовать местных аборигенов, тех, кто обосновался на берегах Воронежа на плодородных полянах ещё до прихода монастырей. Вдобавок, монастыри заманивали, зазывали, приглашали желающих крестьян на эти земли, и крестьяне с охотой шли к крупному феодалу, рассчитывая на надёжность крупного работодателя, на его способность защитить своего крестьянина в сложной ситуации, в конце концов, на богатство монастыря.

Рассматривая фамилии и прозвища монастырских крестьян – первых жителей Каликина, Доброго, ещё одного соседнего села с милитаристским названием Ратчино и других ближайших «монастырских» сёл в самом раннем из имеющихся документов 1627-1628 гг., стоит обратить внимание на то, что среди прозвищ крестьян Саблин, Кузнецов, Востриков, Пшеничный, Овчинник, Портной, Бочар, Коновал, встречаются прозвища этнического (Татаринов, Литвинов) и топонимического происхождения – Мещеряков (многократно в разных сёлах), Епифанец (многократно в разных сёлах), Мещеринов. В Каликино записан Митька Москаль. Один Москаль на сотню каликинских семей говорит скорее о том, что «москалей»-москвичей в этих краях было не очень много, почти не было, иначе какой смысл было давать Митьке или его предку такое прозвище.

В одном из давних интервью Захар Прилепин сказал, что он чувствует связь своих предков с донским казачеством Степана Разина. И он в чём-то прав: в южные плодородные края переселялись отважные и свободолюбивые люди. Они не просто переселялись, они совершали поступок, обдуманно меняли свою обустроенную жизнь в центральных районах, возможно шли с кем-то на конфликт – с бывшим помещиком или с властями, например. Переселяясь, они должны были осознавать опасность набегов степняков. И всё-таки эти наши пионеры чернозёмных степей решались на шаг в неизвестное. А ещё они стремились к воле. Вечное русское стремление к воле с каждым годом дальше и дальше отодвигало границы русской земли от столицы - именно оно, и в гораздо большей степени, чем амбиции царей. Оно же до Тихого и Ледовитого океана русских людей довело. Тридцать лет жизни под монастырём не должно никого вводить в заблуждение. Это были совсем не те крепостные, стереотип о которых засел в нашем сознании. Тем, стереотипным, государево ружьё никак не попало бы в руки.

С Прилепиными всё очень интересно. В РГАДА нашёлся документ, в котором говорится, что «...села Каликина отставной драгун Иван Федотов сын Прилепин... в прошлом во 7195 (1687) году от драгунской городовой службы за старостью отставлен». Его четверо сыновей были на государевой службе. В 1695 г. Алексей Прилепин ходил в Азовский поход Петра Первого.

Не исключено, что со временем найдутся люди, родственники Прилепиных из Каликина, которые имеют те же ДНК-данные, тот же самый снип, что и у Захара. Но их должно быть не очень много. Сведения о тех тысячах людей, что уже протестировали свою ДНК, позволяют делать обобщения – какие-то снипы (ветви) дали «богатый урожай», густо разрослись, а какие-то тянутся к нам тоненькой ниточкой.

Как связать нам эту ниточку с известными фактами из прошлого нашей земли, родного края? Первым-наперво – интересоваться прошлым, своими корнями! Захар Прилепин, к слову, отдаёт этому немало сил. Вспоминаются тёплые и интересные встречи на его Хуторе в подмосковной деревне Лапино. Вот фото со съёмки беседы президента Академии ДНК-генеалогии Анатолия Алексеевича Клёсова с профессором-историком Германом Анатольевичем Артамоновым:

Если на автомобиле ехать от Москвы в южном направлении, то через полтора часа минуешь Венёв или Михайлов – фактически пограничные города России середины XVI века. А последующие двенадцать или пятнадцать часов езды – это путешествие по русскому пограничью XVI-XVIII вв. Епифань и Скопин были фактически пограничными землями в конце XVI века, Тамбов, Мичуринск (Козлов), Доброе, Липецк (Сокольск), Усмань – это приграничные крепости середины XVII века, Елец, Воронеж, Белгород – это крохотные русские островки, существовавшие и в XVI, и в начале XVII века, в почти необитаемом океане Дикого Поля. Дальше идут земли казаков, дальше Азов, который был пограничным городом в конце XVII – в начале XVIII вв. На этих просторах на тысячу километров от столицы на юг в каждом селе и в каждом урочище вдоль дороги и далеко от дороги на погостах кости до сих пор лежат в десять слоёв. Кости тех, кто эту землю осваивал. Не все из них были князьями и полководцами. Но за всеми без исключения историческими событиями в России стоят простые, безызвестные люди – наши предки. Они винтики и кирпичики, но без кирпичиков здание не построишь, без винтиков машину не соберёшь. Не должны они быть безызвестными. Их героические жизни достойны нашей памяти и уважения, поэтому пока рано ставить точку в исторических исследованиях. При помощи ДНК-генеалогии эти исследования уже сейчас вышли на принципиально новый уровень.

 

10 мая 2020 г.

Понравилась статья? Вы можете поделиться ею:
© Академия ДНК-генеалогии, 2020-2023
Телефон: +7 (499) 391-60-70
Почтовый адрес: 115093, г. Москва, а/я 118
(Академия ДНК-генеалогии)